"Луна над Кармелем".
Кухонная беседа Сергея Калугина с Ольгой Арефьевой.
Записано на диктофон и расшифровано в апреле 98 года.К. ...И начинаем прям с самого начала "Холодно плыть за чертой" - это аллюзия к Баратынскому - насколько я помню, "Чем ближе к звёздам, тем холоднее". "Отвергаясь блаженства и славы" - это из суфийских мистиков - парафраз их вероисповедовальной формулы - "Не желаем в рай, не боимся ада, всё для слияния с возлюбленным".
О.А. - А возлюбленный кто?
К. - Неизреченный.
О.А. - У суфиев Бога нет?
К. - Нет, почему, есть, просто у них есть трактаты позитивные, катафатические "Об именах Господних" например, называется - там перечисляются атрибуты - благость, сила, могущество, свет и так далее. И при этом они как бы - есть вторая апофатические - возлюбленный это Бог. Возлюбленный, невеста, жених - это всё...
О.А. - А, то есть вот этот вот твой гомосексуальный текст...
К. - Он совершенно никакого отношения к гомосексуализму не имеет,
О.А. - Здорово!
К. - Это просто моя шутка
О.А. - Значит шутишь! Ты ещё не получил за это каких-нибудь... это, откликов неправильных?
К.- Нет, почему, получаю. Забавнее всего когда сидит рядом доминиканский монах пожилой, и рядом новообращённая христианская тётушка. Вот, я пою эту песню, тётушка в шоке,
О.А. - Ха-ха-ха!
К. - А монах сидит, плачет - "Это прекрасно, прекрасно!"
О.А. - Ха-ха-ха!
К. - Тётушка за монахом там - "Боже!"
О.А. - Ха-ха-ха!
К. - Вот, то есть, я очень смеялся, когда всё это написал. Значит, "отвергаясь блаженства и славы во имя незнанья". "Во имя незнанья" - это отсылка к Сан Хуан де ла Крусу "Я знаю, что ничего не знаю, но в своём незнании я выше всякого знания."
О.А. - Ох ты!...
К. - Скрытая цитата оттуда. "Всё, что могло быть тобой, стало тенью того, в ком ты начал своё опознанье". Вот тут... ой, об этом очень, очень долго можно рассуждать, что это такое.
О.А. - Ну, расскажи!
К. - Вот, "Всё, что могло быть тобой", при условии, что центровка человеческого существа в нём самом, то можно говорить, что весь мир является его периферией, и в каком-то смысле является им самим - мы есть то, что нас окружает. Вот, при условии, что центровка помещается в Бога, соответственно ты исчезаешь, а остаётся Бог. И в результате всё, что могло быть тобой, твоим индивидуальным миром, стало тенью того, то есть тенью Бога, в ком ты начал своё опознанье - ты начинаешь узнавать себя в Боге и Бога в себе, вот такие вот штуки.
О.А. - Круто...
К. - А вот, ну "Времена расступаются, мальчик, вступи на дорогу" это значит соответственно, дорога, путь - это очень много где встречающийся символ...
О.А. - А мальчик это кто?
К. - Мальчик это просто-напросто обращение к собственной душе.
Дело в том, что, как говорил Кастанеда, очень здорово, что в человеческой душе, он просто сформулировал это хорошо, есть две части - одна старая и тёмная, знающая всё, не мыслящая, изначальная, а другая - молодая, лёгкая, подвижная, дурацкая, озабоченная кучей проблем и так далее. Вот, и субъективно это очень часто переживается, как раздвоение, то есть очень часто, когда мы из этой новой полвины молимся, мы молимся как раз и обращаемся как к Богу к той своей старой половине, которая непосредственно с Богом соединена. Получается такая штука. И очень часто ответы, которые приходят, мы думаем, что они оттуда пришли, а на самом деле мы сами себе на них ответили. Вот, об этой опасности предупреждал Ибн Араби, что когда ты в первый раз "просветлел", и думаешь, что ты как бы слился с Богом, он предупреждал об этой ошибке.
О.А. - Араби это кто?
К. - Ибн Араби - это исламский мистик очень известный, начала...
О.А. - Слишком ты эрудированный!
К. - Я религиозный и интересовавшийся этими вопросами.
О.А. - интересно, что требуется тебе такой же слушатель, я думаю.
К. - Такие слушатели есть, но они бывают двух типов - либо это очень книжные начитанные люди, вот тогда их понимание носит внешний вид - они например говорят "А, вот это Дионисий Ареопагит!", "А, вот это, там, блаженный Августин!", "А, вот..."
О.А. - Ну да. Зафиксировали. И обрадовались.
К. - Да-да-да-да, зафиксировали и всё. И как бы есть восприятие людей, которые имеют религиозный опыт подобный моему, может они всего этого не читали, но просто в такой ситуации, когда тебя пробило-прорубило, ты язык символов начинаешь понимать. Я помню, что для меня буддистские тексты были абракадаброй. Когда я просто долго молился, раз и понимаю, о чём они написаны, о чём эти люди говорят. Хотя, очень смешно, Вася из Индии говорит "да", а Федя из Америки говорит "нет", но они имеют в виду одно и то же. А ты, поскольку с тобой это произошло, понимаешь, что когда Вася говорит "да", а Федя говорит "нет", они имеют в виду то, что ты подразумеваешь, когда говоришь "индюк".
О.А. - Ха-ха-ха-ха! Любую вещь можно назвать трамваем,
К. - Да, да-да
О.А. - только нужно договориться, что под этим подразумевать.
К. - Просто нет единого понимания. Вообще, я думаю, дальше можно не говорить. Дело в том, что у меня каждая фраза, она… (пауза)
О.А. - Говори, говори, это очень интересно!
К. - Значит, стал тенью того, в ком ты начал своё опознанье, да? Это, кстати, можно пришить и Бхакти-Веданта с их формулировками, и Упанишады вспомнить, то есть "атман есть брахман", ты есть оно, это как кардинальное переживание мистиков всех времён и народов, вот и один несчастный суфий поплатился даже за это, он сидел-сидел, молился часов шесть, и вдруг до него допёрло - выскочил на улицу и закричал "Я есть Сущий!", в смысле "Я есть Он!", он крикнул, ему сразу же башку отрубили, вот.
О.А. - Почему, это ересь?
К. - Потому что для мусульманина это жуткая ересь совершенно, это ЖУТКАЯ ересь!
О.А. - Что я - есть Бог, да?
К. - Да, у них Господь абсолютно трансцендентен.
О.А. - Вот, кстати у растаманов то же самое - у них император Силасси Ай, да? Рас Тафара Силасси Ай у них там. Я, - Силасси, он же первый, он же Ай, вот это "I" читается и как "один", и как "Я". И у них вот это есть, что такое Святая Троица у растаманов? - это Бог, император и я. У них, правда, святых троиц там полно - сколько сект, столько и троиц.
К. - Христос, Никола и Богородица - святая троица...
О.А. - Ха-ха-ха-ха!
К. - Это троица у русских православных бабушек это меня Слава рассмешил.
О.А. - Хотя стоит вспомнить известную эту самую, сказочку-то, кстати, я её, кажется, читала и в христианской литературе, и в суфийской.
К. - Какую?
О.А. - О том, что три монаха жили на острове и молились - "Трое вас - трое нас, Господи, помилуй нас!". К ним приезжают другие монахи и говорят - "да вы что, как вы молитесь! - надо же: "Отче наш, иже еси на небесех..."!" Они - "да, как здорово, мы запомним, запомним!", а потом гости поехали и видят - те бегут за ними ПО ВОДЕ и кричат - "как, как вы сказали, Отче наш, да?", а они говорят - "да, молитесь, как хотите!". У суфиев я её тоже встречала.
К. - У китайцев я её встречал, у индусов, она известная такая. У буддистов она есть.
О.А. - Интересно, вот собрать бы коллекцию модификаций этих сказочек!
К. - А ты знаешь, Оль очень интересный есть сборник древнерусских притч, такой серенький, чуть не в каждой библиотеке валяется. И если сравнивать древнерусские притчи с буддийскими, фактически - ноль в ноль. Несколько сюжетов универсальных существует.
О.А. - Значит, всё-таки что-то в этом есть.
К. - Вот, значит, дальше.
О.А. - Слушай, а вот помнишь, такой Кузнецов, учитель школьный, писал по твоему творчеству эссе, ты читал его? Он по стихам, по словам раскопал все эти аллюзии.
К. - Он раскопал, но не все, поскольку он в религиозной литературе не очень большой специалист, классических религиозных аллюзий не просёк, но литературные - там есть из Есенина, из того, из сего, вот эти корешки он совершенно чётко повыдёргивал. Не ошибся ни разу.
О.А. - Всё-таки значит есть начитанные слушатели.
К. - Да, да, вот, например, Вадим Штепа, совершенно безбашенная личность, в "Волшебной горе" была про меня его статья "Ледяное сияние смерти", - вот он абсолютно точен был в источниках.
К. - Так, что у меня там дальше-то происходит? "Времена расступаются, мальчик, ступи на дорогу, раскалённою точкой в луче приближайся к чертогу". Ну вот насчёт раскалённой точки в луче - тут какие-то эманации орла прут.
О.А. - Ха-ха-ха!
К. - Да, это серьёзно. "Приближайся к чертогу" - это собственно говоря, тотальный евангельский образ - "не могут поститься сыны чертога брачного, доколе жених с ними", "призовут на брачный пир", "в брачный чертог" - и так далее. Очень часто Христос употребляет символ брачного чертога, то есть, это место, где происходит сретение, венчание, брак души и Бога. Вот это очень серьёзный момент.
О.А. - Христос жених.
К. - Христос жених, церковь - невеста, это так мистически трактуется.
О.А. - А душа, это, в общем-то, часть церкви, да?
К. - Душа - часть церкви, поэтому душа - невеста, Христос - жених. Поэтому когда я писал, смеялся - как представлю, как это будет восприниматься - "Твой жених полон страсти и ждёт".
О.А. - Ну вообще да. Но, кстати, слово "страсти" в христианстве имеет отрицательный оттенок. Страсть - страдание и страсть - это мирские привязанности, мирская грязь.
К. - Дело в том, что я вообще не знаю предмета бытийного, будь то слово, дело, помышление, реальный предмет, который не имел бы своей тени. Не имел бы и своего божественного, и извращённого, негативного значения. Страсть можно понимать так, но когда Господь в Ветхом Завете говорит, что "Я есть Господь ревнивый", как раз весь пафос Ветхого Завета в том, что Бог - личный, Бог пристрастный, Бог переживающий.
О.А. - Как ты относишься к Ветхому завету, вот к такой трактовке?
К. - Дело в том, что поскольку я считаю, что Господь есть полнота, единство...
О.А. - Благость.
К. - Не только благость. Дело в том, что в определённом молитвенном состоянии можно дойти до такого, что ты как бы для постороннего уха то, что ты будешь говорить, будет восприниматься как жуткое богохульство.
О.А. - Я видела, кстати, передачу с одним монахом, который Божью Матерь называл "мамка" - он говорит: "А я сказал ей: мамка, да как же я пойду! А она говорит - иди!"
К. - Это восточный вариант.
О.А. - Это православный был монах.
К. - Просто я хочу сказать, что для православия характерно восприятие материнского божественного аспекта, софийного аспекта через Богородицу. Поэтому для православного человека Божья Матерь - это мать. Это наиболее полное развитие той идеи, которая содержится в более примитивных религиях под именем Матери Мира там, Кали и так далее. То есть, материнский аспект божественного. В христианстве этот символизм доведён до своего максимального раскрытия. А для западного сознания Божия Матерь воспринимается не как мать, а как Прекрасная Дама. Это ещё с тех времён, когда рыцари посвящали себя Богородице. Рыцари Девы Марии, посвящали себя Деве Марии, на щите рисовали её изображение, насколько я помню, или не изображение, лозунг они какой-то писали, вот и там Богородица - это недоступная Прекрасная Дама. И поэтому, для католической мистики, так же, как и для суфийской, характерно обращение именно в любовных терминах. Иногда даже современному человеку читать неприлично! Так Тереза Авильская пишет, или Сан Хуан де ла Крус, или суфийские мистики - иногда это непристойно просто! Но для того, чтобы адекватно воспринять этот текст, нужно находиться в состоянии экстаза, мистического восторга. Православные очень скептически к этому относятся - и зря, потому что это просто другое выражение, другой тип группировки.
О.А. - Ну вообще, кстати, вопрос о взаимоотношениях православия с другими религиями. У тебя восприятие всех религий разом. Это в православии по-моему, называется экуменизм. Стремление к объединению церквей.
К. - Значит, вот что. Термин "экуменизм" сильно обосран. Прежде всего самими экуменистами. У него много значений. Одно из значений: экуменисты - это патриархийные священники, которые едут на Запад, клянчат там деньги у протестантов и у католиков, получив эти деньги покупают автомобили, водку там, и сигареты, и везут сюда, а на остатки денег, которые дали католики, выпускают брошюры "Сатанинская ересь экуменизма".
О.А. - Ха-ха-ха!
К. - Вот, понимаешь, вот этот официальный экуменизм мне абсолютно не интересен. Мне абсолютно не интересен ВСЦ - всемирный совет церквей. Потому что это светская организация с совершенно светскими целями, мне это тоже неинтересно. Я отнюдь не имею в виду, что все религии нужно смешать в какую-то вот такую кучу, создать какой-то всемирный храм - он уже есть, есть Земля, это и есть всемирный храм. Чего там смешивать-то?
О.А. - Но, тем не менее, происходит очень сильное религиозное противостояние, которое периодически в войны выливается. Хотя это, скорее, повод, а не причина.
К. - Оль, ты понимаешь, во взаимодействие между собой могут вступить только подобные друг другу вещи. То есть, если кто-то с кем-то воюет…
О.А. - Значит, оба хороши.
К. - и один называет себя мусульманином, другой себя православным, это просто два человека, которые воюют.
О.А. - Сошлись характерами. Обоим хочется на войну.
К. - Да-да, они сошлись характерами, им в кайф, понимаешь? Вот, и к никакой религии это никакого отношения не имеет. Точно так же, как в любой религии есть тип теолога, есть тип мистика, есть тип бабушки со свечкой - это где угодно ты найдёшь. Вот с такими светящимися глазами в Китае она с ароматической палочкой к статуе Будды идёт, понимаешь? Вот, очень существуют, действительно существуют, то есть, я бы скорее говорил о многообразии человеческих типов.
О.А. - Типов да, типы есть, может действительно в разных религиях, но вот вопрос - спасутся ли другие верующие?
К. - Я очень не люблю, когда из Господа делают идиота. Понимаешь, который будет загонять в ад святого человека из-за того, что он верил как-то не так, ну это бред.
1998
(olga-arefieva.livejournal.com/122933.html#cutid...)